Это про брата моего деда. Очень душевно 19.01.2019
В память. И по любви.
📌
Оказалось, не было никого роднее их.
Когда мне было лет семь мы с дедой играли в игру – по очереди загадывали друг другу слова и сочиняли про них стихи. Не то чтобы на время, скорее наперегонки, но довольно быстро и легко у нас получалось. Мы обязательно друг друга хвалили, наверняка заслуженно. Играли вечером, в гостиной, за большим, старым, коричневым, деревянным столом. Я, конечно, садилась на главном месте (дедушкином, за которым он обычно дома работал), у двери, а деда рядом, между мной и пианино. Верхний свет не включали, оставляли только белую настольную лампу. А бабушка в это время в другом конце комнаты смотрела телевизор. Или что-то готовила на кухне, откуда доносились приятные звуки и запахи готовящейся вкусноты. Или и то, и другое одновременно.
Счастье.
Кстати стол. Стол был раскладной, очень мощный, тяжелый и основательный. Он был не просто дико внушительный, но и внушающий уважение, или даже почтение перед его мощью, статью и прожитыми годами. Как многовековое дерево. В праздники, когда приезжали гости, много гостей, его раскладывали и бережно накрывали двумя скатертями – одной – красивой, праздничной, тканевой, белой или очень светлой, и второй – клеенчатой, предназначение которой было защитить стол от пролитого, соскользнувшего, упавшего, наляпанного, размазанного – её прятали под первой. И когда стол становился раскладным для гостей, то занимал он бОльшую часть комнаты. И чтобы выйти из-за стола нужно было проявить чудеса ловкости и изворотливости. Возвращаться было ещё сложнее. Но когда ты маленький - у тебя есть бонус - право ползать под столом - что значительно упрощало все передвижения.
Ещё мы раскладывали в гостиной на ковре политическую карту мира (гладкую такую, глянцевую, холодную), и начиналась другая игра. Деда называл мне страну или столицу, а я, знаток географии лет пяти, ползла по карте и искала, и находила, и сколько было радости.
Шахматы ещё. С шахматами мы деловито садились на диване в той же гостиной. Шахматы были неподражаемо красивы. И с ними надо было обращаться аккуратно и бережно - это был чей-то подарок деду. Я уже знала как ходят фигуры и абсолютно ничего более этого (с тех пор в этом смысле мало что изменилось, и в шахматах, и вообще). Деда пытался мне показывать какие-то стратегии игры - мне было наверное интересно. И особенно мне было интересно, когда мне позволяли выигрывать. Справедливости ради, скажу, что в первом классе я даже пошла в шахматный кружок, но через пару недель завершила свою карьеру там, променяв на тарзанку, казаки-разбойники и велосипед.
И, конечно, карты. Это была моя детская страсть. Я играла во всё и со всеми, и везде. В «дурака», в «пьяницу», в «буру», в «девятку» и т.п. Но любимая домашняя игра была «тысяча». И тут мою страсть разделяли все самые старшие и самые младшие члены семьи. Играть в неё можно было только втроём, поэтому если желающих было больше, то они ждали свою очередь, попутно становясь зрителями и болельщиками. Сколько было эмоций! Равнодушным не оставался никто! Бабушка ругалась на дедушку, что он всё время играет «в тёмную», рискует и слишком часто и много выигрывает. Дедушка смеялся и весело продолжал. Бабушка если играла, то всегда вела запись очков сама. Но иногда можно было захватить важную миссию и побыть главной. Поиграем в «тысячу»? – этот вопрос, задаваемый с надеждой и улыбкой, означал – ура! Что и писалось внизу расписанной «тысячи» выигравшему.
Просмотр вечернего фильма по черно-белому телевизору с шестью (вроде бы) каналами (и уже гораздо позже цветному с восемью каналами), выбранного по телепрограмме в газете (и подчёркнутого бабушкой синей авторучкой), когда все уже дома, все вместе. Мы все садились на диван в гостиной, и у каждого была одна часть коробки из под советских шоколадных конфет. В ней были жареные семечки – в одном углу, а в другой угол щелкали лузгу. Семечки перед этим бабушка жарила на чугунной сковороде и от этого они были горячие и пахучие, что добавляло приятности всем ощущениям.
Зимой мы ходили с дедой на лыжах в лес. Брали с собой термос с горячим чаем и бутерброды. Ходили почему-то чаще вечером, и на улице уже было по-зимнему темно, только фонари и снег освещали улицу, от чего наши походы становились ещё волшебнее. Мои лыжи были зелёные, не длинные, но широкие, они надевались прямо на валенки, крепились к ним толстыми резинками. Очень смешные были лыжи. Ходили кататься и на коньках на залитую около дома площадку, которая зимой превращалась в каток. Кататься на коньках, правда, я так и не научилась. Да и на лыжах, впрочем, тоже. И я замерзала всегда, но это тоже было здорово, потому что предвкушала возвращение домой, где ждала бабушка, тепло и ужин. Мою промокшую насквозь одежду повесят сушиться на батарею. Меня накормят, переоденут. Счастье.
Летом наши походы были ещё интереснее. Утром мы каждый день, если было тепло, ходили купаться на озеро, где я в волю барахталась до синих губ. Потом шли домой на завтрак.
Ещё ходили собирать травы. Деда рассказывал мне как они называются, что они лечат, как их собирать. Чаще ходили после полудня и выбирая места отдаленные от людей и машин. И тишина, зной, жужжание насекомых создавало ласковое ощущение единения с природой и покоя. Потом, конечно, тоже были неизменные бутерброды и чай, атмосферные атрибуты всех походов.
Иногда ездили на огород. Не на дачу, на огород. Домика там никакого не было, но выращивались овощи и ягоды. Сама поездка туда и обратно была приключением. Мы ехали на автобусе, потом долго шли пешком, переходили мостик над небольшой речушкой и снова долго шли пешком, и, проходя через камыши, приходили на место. Что-то мы там копали, пололи, рыхлили, попутно пробуя на вкус плоды трудов своих. Потом был неизменный пикник, и мы отправлялись в обратный путь.
Что бы мы ни делали, чем бы ни занимались, куда бы ни ходили, деда всегда что-то рассказывал, что-то увлекательное, что-то очень интересное, и всё это были настоящие истории, которые он умело превращал в сказки.
Он любил рассказывать. Любил рассказывать истории своей жизни, детства, военные тоже, или истории про кого-то. Обожал объяснять как устроен и как работает организм человека, какие процессы, как и почему в нём происходят. И так он умел это всё рассказать вкусно - что можно было слушать бесконечно. И голос его, такой спокойный всегда, ласковый, добрый. Завораживал и успокаивал.
Это была магия моего детства. Там жило моё счастье. Там жило волшебство.
Оказалось, не было никого роднее их.
p.s. Сегодня деду исполнилось бы 100 лет. Не дожил до них три года. Это была не просто любовь. Он был лучшим человеком в моём мире, в моей жизни. И, однозначно, одним из лучших людей в мире большом. Он жил добром, любил людей, любил этот мир, любил жизнь, умел быть счастливым и всегда говорил: "Счастье внутри нас".
